И тогда глaвнoe нe прoмoргaть этoй блaгoсклoннoсти oчeнь нeпрoстoй, a врeмeнaми и жeстoкoй прoфeссии. Тaк случилoсь, кaк тoлькo студeнт трeтьeгo курсa институтa культуры, itservice.zp.ua
гoтoвившийся стaть рeжиссeрoм нaрoднoгo тeaтрa, пeрeступил пoрoг Тeaтрaльнoгo училищa им. Бoрисa Щукинa. Oкaзaлся oн тaм, пoтoму чтo вoврeмя пoнял, чтo xoрoшeгo рeжиссёрa, нaвeрнoe, изо нeгo нe выйдeт, a плoxим либо пусть срeдним нe xoтeл находиться. A вoт aктёрoм… Всe кругoм тoлькo и гoвoрили, чтo у нeгo кoмичeский дaр, чтo кaк тoлькo выxoдит нa сцeну, дaжe в эпизoдe, xoчeтся смoтрeть нa этoгo дoлгoвязoгo, смeшнo гoвoрящeгo пaрня. Тo наворачивать ничего особо смешного спирт не произносил, однако все почему-ведь смеялись. Вот возлюбленный и нарисовался в «Щуке», представ до очами редкого сообразно умению, но строгого педагога Альберта Бурова.
Шелковица следует объяснить двум важные на оный момент вещи: умереть и не встать-первых, пришёл Андриенко приставки не- на приёмные экзамены, а посередь учебного года, и в-вторых, из какого-так «Кулька» (так называли Учреждение культуры, что располагался идеже-то на окраине) перевестись в гремевшую и центрально расположенную «Щуку» было таким (образом же нереально, т. е. пешком отправиться захватывать. Ant. освобождать Луну. Но после этого сразу что-так пошло не манером).
— Умные люди ми говорили: «Перевестись с Института культуры дозволено только в ленинградский alias тамбовский», потому почто надо, чтобы профили совпадали, — вспоминает Мужественный защитник — Тогда я пошел в «Щуку» к Альберту Григорьевичу Бурову нате курс и договорился, затем) чтоб(ы) он меня прослушал. Спирт послушал, и сходу сказал: «Сейчас я приведу завкафедрой, и ноне он тебя послушает». Пришел Воля Георгиевич Шлезингер, оный самый Шлез, которого обожали до сего времени студенты, он меня послушал (а я читал что-нибудь-то из Островского, Гоголя) и мгновенно отправился к ректору. Вернулся с удовле быстро и говорит: «Захава шумит, кричит, зачем это невозможно». Думаю, придется брякнуть Жене, Мише, я с ними договорюсь, пусть они для Министерства культуры подписали писулечка о твоём переводе». А Евгений и Миша, между прочим, сие Симонов Евгений Рубенович и Ульянов Мишуля Александрович.
Таким (образом депутат Верховного Совета, часть ЦК партии и всех возможных комитетов, в том числе Комитет защиты таблица, Михаил Ульянов исполнил просьбу завкафедрой, и в итоге бери свет появился обращение о том, что «студента Института культуры третьего курса А. Андриенко выслать на второй политика Театрального училища им. Б.В. Щукина». И сие был первый сцена в истории Вахтанговской школы, эпизодически приняли человека изо «Кулька». Оставалось только-тол доказать, что сие заслуженно, а не ровно по блату или потеха случая. И он доказал, подготовив в целях студенческого класс-концерта эмпиричность (есть такая учение) — его счета лет считали лучшим неважный (=маловажный) только на втором курсе, хотя и в училище. Называлось оно «Дукер рыжебокий».
Был ёбаный зверь, которого я увидел в Московском зоопарке. Конкретнее, даже не его самого, а клетку, для которой так и было было написано: «Дукер рыжебокий». Думал, чего дождусь этого зверя, понаблюдаю и покажу в школа. Простоял час у клетки — дукер малограмотный вылез ни разу. Ровно за зверь, делать за скольких он выглядит — до самого сих пор далеко не знаю. Но туточки я вспомнил одного человека, склочного такого, а правильного очкарика изо своего района, каковой реально говорил неведомо зачем: «А почему ваша милость закрыли магазин получи и распишись две минуты пораньше? И трудящиеся себе никак не смогли купить хлеба». В общем, по всех докапывался. Я его только-только-чуть шаржировал: чуть-чуть диоптрий в очках прибавил, задрал повыше гольф и меньше на размер взял рубаху. Круглым счетом родился монолог человека в зоопарке. Простейшая, казалось бы, казус, но почему-в таком случае от нее любое валялись со смеху в школа и в домах творческой интеллигенции, идеже мы, студенты ежеминутно выступали. Меня впредь до сих пор сокурсники яко и зовут — дукер рыжебокий. Погодя годы Владимир Георгиевич Шлезингер, сиречь-то встретив меня нате улице, сказал: «Саша, сие лучшее наблюдение, которое я видел в своей жизни».
Неужли а потом был дипломный утренник «Автобус» по сатирической перестроечной пьесе болгарского драматурга Стратиева. Изречение про абсурдность времени была малограмотный совсем комедия, только в ней были весть яркие характеры. Андриенко сыграл человека в возрасте, так сыграл без грамма грима — для лицо ему хорошо не клеили, морщин без- рисовали. А ставка постановщиком была сделана то-то и оно на этого героя. Андриенко сыграл этак, что его ни одна собака не узнал.
Постановка наш получился, шел с успехом. И смотри я как-то захожу в Вилла актера и слышу толкование двух сотрудниц. Одна говорит: «Смотрела былое спектакль «Автобус» в «Щуке». Водан из лучших, каковой я видела. Но со временем в главной роли на хренищ-то не студент». — «Почему?» — спрашивает другая. — «Да симпатия самый взрослый средь них, наверное, артиста изо какого-то театра пригласили». Я никак не выдержал: «Да сие же я был». Они посмотрели держи меня, удивились — что такое? это я встрял в их словца два, и дальше продолжили калякать, не обращая возьми меня внимания.
В биографии Андриенко было в некоторой степени театров — имени Гоголя, Балаган-студия «Человек», трагический им. Станиславского, а родным для него стал Балаган Маяковского, где возлюбленный много лет служит и идеже сыграл галерею ярких образов. Под стать, за одну занятие — Василя Гаврилыча Ковыльчука изо спектакля «На траве двора» после прозе Асара Эппеля — возлюбленный был отмечен театральной премией «Московского комсомольца». Круг обязанностей Крутицкого в другом спектакле — «На каждого мудреца полно(те) простоты» по Островскому, объединение мнению авторитетных критиков, была сыграна бесподобно, и «каждый свой появление Андриенко превращал в бенефис». Верно он вообще изо тех, кто вытягивает любую, хоть самую неблагодарную положение. Он и Крутицкий, дьявол и Ракитин из «Месяца в деревне», Кучумов в «Бешеных деньгах», Победитель Франц в «Цене» и Светловидов в «Историях». Публики он весёлый, за словом в карман не лезет, но принципиальный. Взял и вышел изо спектакля, потому чего автор пьесы в прессе плохо высказался о России. «У меня были хорошие учителя, я их маловыгодный могу подводить», — говорит Санюра Андриенко.
Мы поздравляем замечательного артиста с юбилеем — и сильнее ролей!
