Глaвнoe здaниe БДТ им. Г.A. Тoвстoнoгoвa с 1 aпрeля врeмeннo зaкрылoсь, спeктaкли будут прoxoдить нa другиx плoщaдкax: пoслe нeкaчeствeннoй рeстaврaции 2011–2014 гoдoв, нaчaвшeйся eщe дo приxoдa Aндрeя Мoгучeгo, нeoбxoдим рeмoнт. И пoслeднeй прeмьeрoй стaлa нoвaя — трeтья — чaсть «сeриaлa» Мoгучeгo пo мoтивaм «Трex тoлстякoв». Двe прeдыдущиe чaсти «Трex тoлстякoв» кaсaлись oтeчeствeннoй истoрии нe тaк медянка сильнo, дaрoм чтo скaзкa Юрия Oлeши — рoмaнтизирoвaнный oтклик нa рeвoлюцию 1917 гoдa. Нoвый «эпизoд», струящийся срaзу пoд нoмeрoм 7 (вмeстo oжидaeмoгo 3), имeeт кудa мeньшую сношение с пeрвoистoчникoм и рeтрoспeктивную кoмпoзицию, oтсылaющую к тoтaлитaрным систeмaм сeрeдины XX вeкa. Маловыгодный только к сталинским репрессиям — лицедейство исследует, как человек становится винтиком госмахины и кое-что такое психология конформизма, — а и к Третьему рейху.
Спектакль начинается с лирического пролога: важно моцартовский концерт в исполнении Марии Юдиной (имеет важное значение, что теребящая душу божественная диско доносится до нас при помощи «патину» сталинской эпохи), мальчонок и девочка в песчаном пейзаже как-то рассматривают в небе, в глубине сцены — ф, через окна которого будто, что семейство готовится к ужину. Настоящий рай, утрата которого ужасно проходит сквозь многие спектакли Могучего, скоро(постижно) начинает засыпаться песком, потоками льющегося с колосников. А опосля мы видим доктора Гаспара Арнери — в этой роли вдоль-прежнему Александр Ронис, — в песчаной пустыне ищущего Тибула: предыдущая «серия» завершалась тем, ровно Гаспар спустился в Царство мертвых, пусть вызволить погибшего канатоходца, и Ладан дышит (он близок к смерти) отпустила их.
В безлюдном пространстве, напоминающем о Зоне Стругацких, коновал встречается со своего рода сталкером — странным стариком, в котором вмале узнает своего учителя Ивана Ильича Тюбик. На эту роль приглашен Сергуша Дрейден, уникальный актер-импровизатор, дающий легкое чухалка сложносочиненному и почти четырехчасовому спектаклю. С Дрейденом позволяется пускаться в самые опасные путешествия, который было понятно хотя бы точно по «Русскому ковчегу» Александра Сокурова — тама он сыграл маркиза мол Кюстина, гуляющего не точию по Эрмитажу, но и точно по нашей истории. У Могучего равно как путешествие, хотя два главных героя находятся в основном держи авансцене и действие нарочито «топчется получи и распишись месте»: движение совершается в глубины памяти и бессознательного.
Сюжетное старание возникает вокруг признаний главных героев в давних ошибках. Гаспар признается Ивану Ильичу, почему, когда он исчез, к Гаспару приехали народище в черном и наговорили об учителе, подобно как он и шпион, и революционер, «и своевольно не понимаю, как я сие всё записал, а потом и подписал». Ровно в ответ на это Иваня Ильич начинает рассказывать сказки изо жизни мальчика Вани — и они чудо) как эффектно визуализируются, — в котором да мы с тобой узнаем, конечно, Туба. Хотя Ваня ассоциируется и с самим Дрейденом, чему помогает приложенная к программке воспроизведение давнего рисунка Дрейдена «Рождественская зеленая красавица в 1949 году». Вдруг кто такой не знает: артист исключительно рисует, несколько лет вспять в Петербурге проходила дивная показ его работ. Спит мальчишка, за окном — на соседнем здании — висит солидный портрет вождя, НКВД ночным делом увозит «врага народа»: сие автобиографический рисунок. Отца будущего актера, театроведа Сима Дрейдена, в 1949 году отправили в кемпинг.
Вся вторая половина спектакля видать вдохновлена биографией Дрейдена. Реализация переносится в Ленинград, под живую музыку нас знакомят со счастливой семьей Тубиных: батяня-инженер, мама-концертмейстер, дедок «из бывших», еще осеняющий себя крестным знамением, да что вы дети — Ваня с Таней. Как бы-то ночью за папой приезжают, по времени чего детям говорят, словно он уехал на ответственную работу, вслед за те исчезает и мама. На пионерском собрании мамзель пытается заставить Таню отречься с отца. Драматург спектакля Светуха Щагина стилизовала текст подина вирши сталинской эпохи: «Отец Тубиной — диссидент народа! // Вражья и подлая — все их порода. // Папашенька, мать и даже маленький братик // Перед страной виновен!». Ваня, в отличие от сестры, ото отца отказывается. Этому предшествует до сего времени одна история, опрокидывающая хронологию событий: Ваня — покормленик детского дома, спасает одного с тараканов от травли и выхаживает его, возлюбленный вырастает до невиданных размеров, и фактически, что это самый руководящий из всех тараканов, тот или иной хочет спасителя отблагодарить. Скорее всего на романтическую сказку Антония Погорельского ради Алешу и черную курицу, благо бы не специфическая поклон таракана: он отводит мальчика в база, где стоит множество банок с сердцами лучших людей страны — лучшего писателя, лучшего композитора и т.д., — согласившихся спустить сердце и принять вместо него конкремент. Эту операцию проделывают и с мальчиком.
Вроде помня упреки Богомолову в амбивалентности его режиссерской позиции числом отношению к Сталину, Могучий высказался с плакатной ясностью. Толюся Петров, играющий таракана, загримирован почти Сталина-усача, в памяти всплывают и «Тараканьи смеются усищи» изо Мандельштама, и «Тараканище» Чуковского. Циклопический портрет Сталина раскрывает зубастую положить голову, готовую пожрать детей, вот и все на портрет накладываются архивные карточка советских детей, пострадавших через режима, и получаются жуткие гибриды. Ируте Венгалите, которая начисто расцвела в спектаклях Могучего, играет учительницу (языко монстра, упивающегося своими обличительными «руладами». В экий-то момент начинает думать(ся), что режиссер слишком определенен и назидателен в отношении к пирушка эпохе.
Но назвать зрелище прямолинейным не получается: без- только потому, что шабаш эти острые гротескные образы показаны точно глазами ребенка, отсюда примитивизация и наивность формы, но и потому-то, что исследуется здесь безвыгодный высшая власть как неприятность, а внушаемость человека. Способность человека заставить донос на учителя, отречься ото отца и подавить в себе человеколюбие ради идеологии. Самое страшное, сколько ты, сидящий в зале, понимаешь, яко и сам в определенных обстоятельствах эпохи был в состоянии бы оказаться близок к этому — т. е. минимум. Дьявол не придет к тебе четырехрогий, чтобы ты сразу его просек, к продаже души не возбраняется идти и маленькими шажками. Доход спектакля тоньше, чем наверное сначала. Тебя постепенно увлекают в акт как в сказку, чтобы твоя милость вдруг почувствовал себя в положении того, кто такой отрекся, сдал, подписал… а твоя милость не торопишься его пригвоздить к позорному столбу.
В памяти всплывает еще Вотан сюжет, который театр, выполнимо, и не имел в виду. Нате этой самой сцене многие годы играл Гена Лебедев, сын священника, в детстве наслушавшийся о фолиант, что он «поповский выродок», и выдававший себя по (по грибы) сироту при живых родителях; вслед за этим отец и мать были объявлены врагами народа и убиты. А годы после, как раз тогда, в некоторых случаях арестовали отца Дрейдена, Лебедев вышел сверху сцену Ленинградского театра имени Ленинского комсомола в роли молодого Сталина — в спектакле «Из искры», и возлюбленный, как и режиссер Георгий Товстоногов, получил Сталинскую премию. И который знает, не будь того компромисса в их жизни, оказались бы они следом в БДТ, чтобы создавать нимало не идеологические спектакли по всем вероятиям «Идиота», где в лице Иннокентия Смоктуновского появилась получай советской сцене «весна света», неужели «Мещан», где через Лебедева в роли старика Бессеменова оживал режим дореволюционной России.
В этом и сокровище новой части «Трех толстяков»: возлюбленная показывает противоречивость человека в предлагаемых обстоятельствах времени. Безлюдный (=малолюдный) спеши осудить. Не зарекайся.
Творец — театровед, искусствовед, режиссер
